А.А.Визель

Глава 21. ПОРАЖЕНИЕ НЕРВНОЙ И ЭНДОКРИННОЙ СИСТЕМЫ ПРИ САРКОИДОЗЕ,

в которой описана вторая по значимости причина летальных исходов при саркоидозе и такое весьма благополучное проявление нейросаркоидоза, как паралич Белла…В заключении главы описаны случаи саркоидоза щитовидной и паращитовидной желёз.

Нейросаркоидоз — не частое, но серьёзное проявление этого гранулёматоза. По данным сотрудников военного медицинского центра Энн Арбор (Мичиган, США) поражение саркоидозом нервной системы встречается редко (1–5%), а наиболее частыми симптомами при этом (48%) являются неврологические. Патология VIII пары черепных нервов встречается в 20% среди этих пациентов, обычно в сочетании с другими черепными нейропатиями или системными проявлениями саркоидоза. Изолированное поражение VIII пары встречается очень редко. Исследователи наблюдали 2 случая нейросаркоидоза, которые проявлялись как изолированная внезапная сенсорно–невральная потеря слуха. В одном из этих случаев была обнаружена гранулёма в области мозжечково–мостового угла, имитировавшая акустическую неврому (Souliere C.R. et al., 1991).

Отечественные авторы отмечали нейросаркоидоз в 1–16% всех случаев саркоидоза. Проявление нервной патологии ухудшало прогноз и могло быть причиной летального исхода или инвалидности у лиц молодого трудоспособного возраста. Тщательное неврологическое обследование 653 больных саркоидозом органов дыхания выявило гранулематозные формы заболевания НС у 14%, неспецифические формы поражения НС - у 13% (Макаров А.Ю. и др., 1995). На основании обследования 106 больных с верифицированным саркоидозом установлено, что при саркоидозе довольно часто обнаруживаются умеренные слуховые и вестибулярные расстройства, причиной которых являются специфические нервные нарушения. При комплексном отоневрологическом обследовании 126 больных с морфологически верифицированным саркоидозом обонятельные нарушения обнаружены у 73,7% больных, нейросенсорная тугоухость - у 58,5% (Добин В.Л. и др., 1995).

Отечественные авторы диагностировали саркоидоз мозга с помощью стереотаксической биопсии. Заболевание началось с судорожного припадка с потерей сознания, припадки учащались, появился правосторонний гемипарез. На биопсии шейного лимфатического узла обнаружены специфические гранулемы. По РКТ головного мозга была заподозрена опухоль в теменной дольке с распространением на центральные извилины, и поэтому проведена биопсия мозга, которая выявила характерные гранулемы (Моргунов В.А. и др., 1995).

В штате Коннектикут (США) был описан случай гибели молодой, не болевшей ранее беременной пациентки в отделении неотложной помощи госпиталя Бриджпорта, несмотря на реанимационные мероприятия. Вскрытие показало, что причиной смерти был саркоидоз основания мозга и мозжечка со вторичной обструктивной гидроцефалией. По мнению авторов нейросаркоидоз, ставший причиной внезапной смерти, ранее не был описан (Maisel J.A., Lynam T., 1996). В Лос Анжелесе был проведен анализ течения болезни у 37 пациентов с нейросаркоидозом, выявленных в течение последних 30 лет. У 52% из них был выявлен паралич черепно-мозговых нервов, полиневрит и полинейропатия — в 24%, поражение мозговых оболочек — в 24%, патология мышц — в 8% и в 5% — синдром Гийена-Барре (полирадикулоневрит). В остальных случаях имелись припадки, образования в головном мозгу, гипофизарно-гипоталамический синдром и потеря памяти (Sharma O.P., 1997). В США был описан случай хронической альвеолярной гиповентиляции вследствие нейросаркоидоза. 42-летняя женщина страдала саркоидозом с доказанным поражением легких, мышц, периферических нервов и кожи (Kim H., Bach J.R., 1998).

Исследователи из Франции полагали, что саркоидоз ЦНС встречается в 5–16% случаев. Он проявлялся припадками, когнитивными и психическими нарушениями, вовлечением гипоталамуса и гипофиза, локальными псевдоопухолями и гидроцефалией, часто сопровождающейся бессимптомным лимфоцитарным менингитом и — менее часто — параличом черепно-мозговых нервов, особенно седьмой пары. Диагноз прежде всего был основан на двух аргументах: подтверждение наличия системного саркоидоза в сочетании с клинической и параклинической неврологической патологией (особенно на ЯМР-томограммах) (Valeyre D. et al., 1998).

Сотрудники отделения неврологии госпиталя Деррифорд из Плимута (Великобритания) сообщили о 68 случаях нейросаркоидоза. Наиболее часто поражались зрительный нерв и зрительный перекрёст (хиазма). Другими характерными проявлениями были параличи черепных нервов, симптомы поражения спинного мозга и ствола мозга. Проба Квейма была положительной в 85% случаев, увеличение белка и/или цитоза в спинно-мозговой жидкости — в 81%, положительный результат сканирования с галлием 67 — в 45% наблюдений. На ЯМР-томограммах в 38% случаях были обнаружены менингеальные изменения (Zajicek J.P. et al., 1999). В Испании наблюдали 60–летнюю белую женщину с внезапно развившейся безболезненной дисфагией, осиплостью голоса и дисфонией. Упомянутые симптомы были вызваны изолированной нейропатией вагуса — редкой формой проявления нейросаркоидоза (Castroagudin J.F. et al., 1999).

В университете Огайо было проведено исследования взаимосвязи между ЯМР–томограммами и саркоидозом ЦНС. Для этого был проведён ретроспективный анализ 461 случая саркоидоза, который был подтверждён биопсиями. Изменения на МРТ были разделены на следующие категории: пахименингеальные, лептоменингеальные, нерасширенные мозговые паренхимальные, расширенные мозговые паренхимальные, относящиеся к черепным нервам, к спинному мозгу и вовлечение нервных корешков (Christoforidis G.A. et al., 1999). Аналогичная работа была проведена в Германии. У всех больных имелись симптомы, относящиеся к голове, и им было проведено исследованием с использованием гадолиниума. Наиболее частый признак нейросаркоидоза — паралич лицевого нерва — был установлен у 10 из них. Был обнаружен широкий спектр МРТ-признаков: при T2-W-спин-эхо изображении были выявлены перивентрикулярные поражения и изменения белого вещества, которые были сходны с множественным склерозом (46%); множественные над– и подмозжечковые поражения мозга, подобные метастазам (36%); одиночные интрааксиальные массы, сходные с астроцитомой высоких стадий (9%); солитарные экстрааксиальные образования, имитирующие менингеому (5%); лептоменингеальное расширение (36%) (Pickuth D. et al., 1999). По мнению немецких учёных в 5% случаев клинических наблюдений и в 25% аутопсий при саркоидозе отмечено поражение мозга. Целью работы, проведённой в университете Мартина Лютера (Халле/Заале), также была оценка роли ЯМР-исследования в диагностике нейросаркоидоза. Был выявлен широкий спектр ЯМР-изменений: перивентрикулярные изменения и изменения белого вещества, очень сходные с множественным склерозом (46%); множественные изменения мозга над и под намётом мозжечка, напоминающие метастазы (36%); солитарные интрааксиальные образования, напоминающие высокодифференцированную астроцитому (9%); солитарные экстрааксиальные образования, сходные с менингеомой (5%); лептоменингеальные изменения (36%). Эти изменения не специфичны для саркоидоза и требуют сопоставления с клинической картиной при постановке правильного диагноза. При изолированном интракраниальном поражении может быть необходима биопсия мозга или мозговых оболочек (Pickuth D. et al., 2000).

Поражение саркоидозом глазного нерва встречается нечасто, но при возникновении — требует длительного лечения кортикостероидами. Во Франции был описан случай, когда у 50–летнего темнокожего пациента развилось нарушение зрения (затуманивание) левого глаза. При офтальмологическом обследовании патологии обнаружено не было. Однако при определении зрительных полей Гольдманна и зрительных вызванных потенциалов была диагностирована ретробульбарная нейропатия зрительного нерва. Саркоидоз был диагностирован по данным рентгенографии и РКТ органов грудной клетки и верифицирован трансбронхиальной биопсией. Зрительные симптомы исчезли после внутривенного болусного введения кортикостероидов. Спустя последующие три месяца без лечения была выявлена опухоль правого нижнего века. При ЯМР–томографии с контрастированием были обнаружены два образования в орбите и множественные менингеальные изменения, которые были расценены, как нейросаркоидоз. Чаще всего при саркоидозе зрительного нерва в процесс вовлекается зрительный диск (Brindeau C. et al., 1999).

Нейросаркоидоз крайне редок у детей и редко предполагается врачами при наличии неврологических симптомов. Педиатры из Марселя (Франция) наблюдали больного саркоидозом ребёнка с системным поражением и тяжёлым, но бессимптомным нейросаркоидозом. При МРТ черепа были выявлены множественные массивные образования (Kone-Paut I. et al., 1999).

Частота поражения головного мозга при саркоидозе согласно клиническим данным составляет 5%, тогда как согласно аутопсии — 25%. В университете Мартина Лютера (Германия) было отмечено, что ЯМР–признаки имели широкий спектр: перивентрикулярные нарушения высокого сигнала Т2-взвешенного изображения (46%); множественные супратенториальные (над намётом мозжечка) и инфратенториальные изменения мозга (36%); солитарные интрааксиальные образования (9%); солитарные экстрааксиальные массы (5%) и лепмоменингальное расширение (36%) (Pickuth D. et al., 2000). В медицинском центре университета Джорджтауна (Вашингтон, США) наблюдали 48–летнюю женщину с объёмным образованием в левой задней височной экстрааксиальной области. При предоперационном обследовании данные РКТ, ЯМР и ангиографии были характерны для менингиомы. Однако при гистологическом исследовании операционного препарата был выставлен диагноз саркоидоз. Этот случай свидетельствует о том, что саркоидные массы, связанные с твёрдой мозговой оболочкой, могут быть хорошо васкуляризированы и неотличимы при неинвазивных исследованиях от менингиом (Sandhu F.A. et al., 2000).

Сотрудники медицинской школы университета Ниигата (Япония) приводят следующий случай. 28-летний мужчина страдал непостоянными головными болями в течение месяца и поступил в отделение нейрохирургии в связи с возникновением генерализованных судорог. На РКТ головного мозга были выявлены отчётливые симметричные образования вдоль передней части серповидной складки твёрдой мозговой оболочки, сходные с менингеомой. На рентгенограмме органов грудной клетки при поступлении патологии не было. Гистопатологическое исследование образования после частичной резекции свидетельствовало о наличии множественных эпителиоидноклеточных гранулём с гигантскими клетками, что указывало на саркоидоз. По мнению авторов саркоидоз ЦНС обычно локализуется в области гипоталамуса и сопровождается поражением других органов. В данном случае дифференциальная диагностика саркоидоза и менингеомы была затруднительна ввиду наличия солитарного поражения в области серпа головного мозга без признаков поражения лимфатических узлов корней лёгких (Hara K. et al., 2000).

Сотрудники университета Киуши (Фукока, Япония) опубликовали описание случая нейросаркоидоза, проявлявшегося чувством опоясывающего сдавления туловища и полирадикулоневритом. У первой больной 53-х лет заболевание началось с подострой прогрессирующей парестезии всех четырёх конечностей и «чувства опоясывания» ниже уровня Th3 от груди до нижней части живота и умеренной слабости левой руки и обеих ног. Диагноз саркоидоза был поставлен на основании биопсии лимфатических узлов. У второй женщины 63-х лет остро возникла слабость и парестезия всех четырёх конечностей и «чувство пояса» на уровне Th5–Th8. При объективном обследовании у неё было снижение сухожильных рефлексов всех конечностей, умеременная и сильная слабость рук и ног, парестезия всех конечностей и ниже уровня Th5. Хотя изначально был предположен синдром Guillain-Barre, наличие «чувства пояса» навело исследователей на мысль о возможности нейросаркоидоза. При сцинтиграфии было установлено аномальное двустороннее накопление галлия в лимфатических узлах корней обоих лёгких и повышение отношения CD4/CD8 в жидкости БАЛ, отрицательная туберкулиновая реакция, повышенный уровень лизоцима крови. Эти признаки соответствовали критериям саркоидоза. У обеих больных никаких изменений на МРТ грудного отдела позвоночника не было (Miyoshi Y. et al., 2000). Японские исследователи описали также редкое сочетание бокового амиотрофического склероза (ALS) c саркоидозом мышц и лёгких у 63-летней женщины. У неё постепенно прогрессировала слабость и атрофия конечностей, начиная с левой ноги. Биопсия небольшого образования в левой икроножной мышце выявила типичные саркоидозные гранулёмы. Несмотря на лечение, состояние ухудшалось, и больная умерла от бульбарного паралича. Вскрытие показало отсутствие двигательных нейронов в передних рогах, сосудистую дегенерацию в боковых пучках и бесказеозные гранулёмы в паратрахеальных лимфатических узлах и лёгких. В спинном мозге гранулёматозных изменений или клеточной инфильтрации не было (Saiki S. et al., 2001).

По данным ЦНИИТ РАМН из 100 больных с внелёгочным саркоидозом только у 3 было поражение ЦНС. У женщины 26 лет заболевание началось с жажды, обмороков, рвоты, субфебрилитета и аменореи. Затем температура стала фебрильной, а при лучевом обследовании выявили лимфаденопатию корней и диссеминацию в лёгких. На РКТ головного мозга было образование передней доли гипофиза 6х6 мм. Диагноз был подтверждён морфологически. Больная получала преднизолон, плазмаферез, ингибитор пролактина достинекс, антиоксиданты с хорошим эффектом в течение 6 месяцев. Рецидив возник спустя месяц после отмены преднизолона. Возобновление терапии вновь привело к хорошим результатам. У другой больной саркоидоз II стадии сочетался с саркоидозом ЦНС с поражением VII пары черепных нервов. Лечение преднизолоном было успешным, однако отмена также сопровождалась рецидивами. У третьего больного –– мужчины 40 лет –– наряду с саркоидозом II стадии имело место поражение диэнцефальных образований, сужение тел передних рогов желудочков мозга. Авторы отметили, что церебральный саркоидоз является одним из самых тяжелых вариантов внелёгочной локализации болезни с неблагоприятным прогнозом (Озерова Л.В. и др., 2002).

Без доказанной биопсии изолированный саркоидоз ЦНС труден для диагностики. В некоторых случаях только длительное наблюдение позволяет установить диагноз. Термин «синдром Чеширского кота» был введён Eric Bywaters в 1968 году для описания таких загадочных и сложных случаев, которые не имеют полного набора признаков болезни, только некоторые из них –– только один или два. Эти случаи напоминают Чеширского кота который имел только ухмылку, не имел тела или хвоста, что затрудняло идентификацию этого животного. Этот тип проявлений не позволяет врачу безопасно вывести пациента на заранее предопределённый диагностический путь. Такой пациент остаётся в неопределённости, недиагностированным, нелечённым и забытым. Тем не менее у этих больных есть заболевание. Они страдают, жалуются, получают неправильное лечение и нередко умирают (Sharma O.P., 2003).

Английские неврологи описали 38-летнюю женщину, у которой преобладала сенсорная аксональная полинейропатия, а при биопсии нерва были обнаружены саркоидные гранулёмы. Нейропатия не изменилась при лечении оральными ГКС, но был быстрый ответ на внутривенное введение иммуноглобулина, который постепенно снижался при последующем лечении, но оставался положительным. Системный саркоидоз оставался активным (Heaney D. et al., 2004). Неврологи из Марокко описали случай кавернозного саркоидоза мозга. МРТ головного мозга выявила псевдоопухолевое образование с полостью. Диагноз саркоидоза был подтверждён при биопсии печени характерными эпителиоидными и гигантоклеточными гранулёмами без казеозного некроза. При монотерапии стероидами исход был благоприятным (Karouache A. et al., 2004).

Паралич Белла (C.Bell) — паралич лицевого нерва периферического типа — проявляется поначалу болью и припуханием заушной и затылочной областей, нередко с тугоподвижностью шеи. Позднее боль усиливается, появляется слезотечение, головокружение, лихорадка, шум в ушах со снижением слуха (Лазовскис И.Р., 1981). Паралич лицевого нерва — наиболее частое неврологическое проявление саркоидоза. Он с равной частотой встречается как справа, так и слева, и с равной частотой – односторонний и двусторонний. При развитии двустороннего паралича лицевого нерва у взрослых молодого возраста, наиболее вероятен саркоидоз. В Лондоне (Великобритания) наблюдали 147 больных с саркоидозом глаз. Среди них паралич лицевого нерва встретился в 12% случаев, а увеличение околоушной железы — в 10%. В 80% паралич разрешился полностью (James D.G., 1997).

Спинной мозг. В Тайване наблюдали случай саркоидоза спинного мозга, который был очень схож с интрамедуллярной опухолью. Диагностика этого состояния до хирургического вмешательства крайне трудна и редка. У 66–летней женщины была обнаружена хроническая грудная миелопатия. На ЯМР томограммах на уровне Т1 и Т2 патологии не было, но на уровне Т10–Т11 было патологическое расширение. Открытая биопсия этого участка выявила неказеифицирующее гранулематозное воспаление и периваскулярную лимфоцитарную инфильтрацию (Wang P.Y., 1999).

У 52–летнего белого мужчины были выявлены проявления миелопатии. На ЯМР–томограммах шейного отдела позвоночника был выявлен фокус усиления интенсивности сигнала в задне–боковых отделах С5 и С6. Биопсия спинного мозга обнаружила явления активного васкулита и неказеифицированные гранулёмы. Лечение кортикостероидами в сочетании с малыми дозами метотрексата привело к исчезновению симптомов. Авторы сообщения из Луизианы (США) отметили, что такое проявление саркоидоза — васкулит и поражение спинного мозга — встречаются редко (Diri E. et al., 1999).

В Детройте (Мичиган, США) отмечено 3 новых и 14 ретроспективных случая полирадикулопатии при саркоидозе. В 71% случаев имелась слабость и в 59% — арефлексия нижних конечностей, в 35% — дисфункция сфинктера. Эти состояния часто сопровождались саркоидозом ЦНС. Во всех случаях в процесс были вовлечены пояснично–грудные и пояснично–крестцовые корешки за исключением одного случая шейной полирадикулопатии. Среди 14 лечённых пациентов у 9 было отмечено улучшение при лечении кортикостероидами, либо после ляминэктомии, либо при сочетании двух методов. Авторы считают, что полирадикулопатия при саркоидозе встречается редко, поражает прежде всего грудные и поясничные нервы, может протекать бессимптомно и давать положительную динамику при лечении кортикостероидами. При наличии мышечной слабости у больных саркоидозом следует дифференцировать слабость как общее проявление саркоидоза и как поражение саркоидозом нервных корешков (Koffman B. et al., 1999).

В медицинской школе университета Окаямы (Япония) наблюдали больного с саркоидозом спинного мозга с необычной картиной на МР–томограммах. В шейных отделах было выявлено необычное изменение в виде понижения интенсивности изображения в центре и усиления сигнала по периферии. При использовании гадолиниума в центре поражения возникал сильный сигнал. Низкую интенсивность сигнала иногда объясняли отложением гемосидерина. Назначение кортикостероидов привело к быстрому улучшению клинических проявлений и изображения на МР–томограммах (Manabe Y. et al., 1999).

В отделении ортопедической хирургии Нагойя (Япония) наблюдался пациент с шейным саркоидозом спинного мозга с необычной картиной, полученной при МРТ с контрастированием. Саркоидоз спинного мозга встречается очень редко. Диагностировать его без предшествующего выявления системного саркоидоза или других явных симптомов трудно. У данного больного были признаки подострой миелопатии. На ЯМР–томограмме с контрастом было интенсивное фокальное расширение на уровне 6–7 шейных позвонков. Предоперационным диагнозом была опухоль спинного мозга. Была произведена субтотальная резекция, при экспресс биопсии была предположена злокачественная лимфома. Последующее патогистологическое исследование биоптата позволило диагностировать саркоидоз спинного мозга. После операции было проведено лечение кортикостероидами, однако симптомы заболевания отступали медленно. Таким образом, в случаях, когда сразу трудно дифференцировать опухоль и саркоидоз, показано хирургическое вмешательство как для декомпрессии спинного мозга, так и для гистологической верификации заболевания (Yukawa Y., Kato F., 1999)

Саркоидоз спинного мозга является редкой патологией, естественное течение и исход лечения до конца не ясны. Японские неврологи клинически и рентгенологически обследовали 4-х пациентов с саркоидозом спинного мозга, прежде всего во взаимосвязи с лечением кортикостероидами. Начальные проявления состояли в цервикальной миелопатии у трёх и увеита – у одного. У всех 4-х было медленное прогрессирование до начала лечения кортикостероидами. Спинной мозг был поражён у всех пациентов. МРТ выявила опухание спинного мозга при высокой интенсивности при Т2-режиме с линиями и пятнами лептоменингеальной области или диффузном интрамедуллярном усилении с гадолинием. При лечении кортикостероидами было отмечено быстрое улучшение МРТ. Также заметно улучшился уровень АПФ плазмы крови. В противоположность этому клинические симптомы улучшились немного у одного больного, были неизменны у одного, и у одного стали угрожающими. Рецидивы были видны на МРТ у всех четырех больных при отсутствии драматических изменений в клинических проявлениях. Параметры МРТ и АПФ плазмы крови хорошо коррелировали с активностью саркоидоза спинного мозга, были полезными маркерами рецидива, но параллели с клиническими проявлениями не было (Koike H. et al., 2000).

Поражение спинного мозга при саркоидоза явление редкое, встречающееся менее чем у 1% больных с системными проявлениями саркоидоза. В Сан Антонио (США) наблюдали 29–летнюю темнокожую женщину с доброкачественным предшествующим анамнезом, у которой в течение 6 недель развилась прогрессирующая неполная параплегия и расстройство толстого кишечника. ЯМР–исследование выявило образования в спинном мозгу на уровне T_IV–T_V. Больной была произведена грудная ляминэктомия и удаление образований. Гистологическое исследование указывало на гранулёматоз. После операции было начато лечение преднизолоном в стационарных и амбулаторных условиях (Ayala L. et al., 2000).

Поражения гипофиза и гипоталамуса. Было высказано предположение о том, что характерной локализацией поражения при саркоидозе является гипоталамус, а оценка концентрации пролактина в плазме крови может быть чувствительным индикатором. В связи с этим уровень пролактина был измерен у 61 больного саркоидозом, и гиперпролактинемия была установлена только у 2, её не было даже у 9 больных с поражением ЦНС. Авторы сделали вывод, что оценка концентрации пролактина в сыворотке крови не может служить индикатором поражения саркоидозом гипоталамуса или гипофиза, поскольку встречается не часто даже при нарушениях функции гипофиза (Munt P. et al., 1975). Был описан случай, когда у темнокожего африканца был выявлен саркоидоз гипофиза, который проявлялся нарушениями его функции и импотенцией (Niedner R., Wokalek H., 1985).

В Японии был описан больной с объёмным образованием гипофиза, связанным с саркоидозом, которое исчезло после заместительной гормональной терапии. Это был мужчина 71 года с нарушением зрения и утомляемостью. У него был вывялен саркоидоз лёгких и глаз. ЯМР–исследование выявило гиревидное расширение в области турецкого седла и над ним, а также уплотнение ствола гипофиза (Mino M. et al., 2000). Несахарный диабет центрального генеза с истончением стебля гипофиза также встречается у больных саркоидозом. Исследователи отмечали, что повышенный уровень АПФ сыворотки крови в сочетании с несахарным диабетом указывают на саркоидоз, а несахарный диабет центрального генеза может быть первым клиническим проявлением саркоидоза у детей (Konrad D. et al., 2000). Сотрудники Кёльнского университета (Германия) провели ретроспективный анализ историй болезни 5 пациентов, наблюдавшихся не менее 2-х лет с нейросаркоидозом, у которых были центральный несахарный диабет и гипогонадизм. У 2-х их них не было внемозговых проявлений болезни и состояние было стабильным в течение 3-х и 5 лет. У 1 больного при лечении кортикостероидами продолжалось ухудшение, но возникла частичная ремиссия после подключения циклофосфамида. Дисфункция гипофиза не устранялась у всех больных, несмотря на полную клиническую и рентгенологическую ремиссию у 2-х пациентов. Один из больных умер от острого гранулёматозного менингоэнцефалита спустя 2 года наблюдения. Авторы отметили, что только биопсия может решить вопрос дифференциальной диагностики потенциально летального изолированного нейросаркоидоза и лимфоцитарного гипофизита (Bullmann C. et al., 2000).

Поражения гипоталамуса и/или гипофиза при гранулёматозных, инфильтративных или аутоиммунных заболеваниях являются редким случаем приобретённой дисфункции гипоталамуса и «не опухолевого, не сосудистого» гипопитуитаризма. Саркоидоз является гранулёматозом, не связанным с присутствием какого-либо возбудителя, поражающим центральную и периферическую нервную систему у 5-16% пациентов. В Италии наблюдали 26-летнюю итальянку с субфебрильной температурой, головной болью, нарушениями зрения, синдромом аменореи-галактореи и гипофизатрной недостаточностью вследствие инфильтративных изменений в гипоталамусе и стебле гипофиза. Первично вероятный диагноз нейросаркоидоза был выставлен на основании клинической картины, МРТ и исследования субпопуляций лимфоцитов в спинномозговой жидкости. В этом случае гиперпролактинемическая аменорея и галакторея сочетались с прямой реакцией гонадотропинов на выброс гормона высвобождения лютеинизирующего гормона и приобретённой недостаточностью гормона роста, что было расценено, как редкое проявление нейросаркоидоза, ограниченного средне-базальным мозгом без поражений другой локализации. Спустя 48 месяцев с начала заболевания диагноз был подтверждён, поскольку появились увеличенные лимфатические узлы в средостении и увеличился уровень АПФ сыворотки крови (Tamagno G., Murialdo G., 2001).

В США был описан случай внезапной смерти 23-летней женщины, у которой при аутопсии был выявлен саркоидоз гипоталамуса. У покойной в течение 6 месяцев была аменорея, и она похудела на 50 фунтов. Она обратилась за медицинской помощью, когда у нее возникла головная боль, а после обследования (визуализация и лабораторное) был предположен нейросаркоидоз. В ответ на назначение кортикостероидов симптомы уменьшились. Однако через 6 недель с момента начала лечения её нашли лежащей на полу мёртвой в своей квартире. При аутопсии констатировали обширное гранулёматозное воспаление гипоталамуса и в прилежащих структурах. Ранее в литературе встречались описания саркоидоза гипоталамуса, однако механизмы внезапной смерти при этом обсуждаются (Gleckman A.M. et al., 2002).

Редкими находками являются поражения эндокринных органов при саркоидозе. Развитие диабета мы рассмотрели во взимосвязи с саркоидозом поджелудочной железы.

Саркоидоз щитовидной железы. По данным сотрудников медицинского центра Красного креста в Японии при анализе 269 гистологически подтверждённых случаев саркоидоза нарушения со стороны щитовидной железы встретились в 3,7% случаев. Авторы публикации высказали мнение об аутоиммунном генезе, который свойственен обоим заболеваниям, за исключением случайных сочетаний. В 2 наблюдениях эти заболевания появлялись поочерёдно следующим образом. 49-летняя женщина страдала плотной гранулярной струмой с гипотиреозом спустя 4 года после того, как саркоидоз был полностью излечен. В другом случае у 55-летней женщины струма была в 6-летнем возрасте, персистировала 16 лет и постепенно исчезла к моменту появления признаков саркоидоза. Среди её родственников были пациенты с Базедовой болезнью (Kobayashi F. et al., 1994). Среди 30 больных с узловыми изменениями в щитовидной железе итальянские эндокринологи при проведении аспирационной биопсии тонкой иглой под контролем УЗИ в 1 случае диагностировали саркоидоз (Cignarelli M. et al., 2001).

В междисциплинарный центр биомедицинских исследований в Риме (Италия) обратился 59-летний мужчина с одышкой, тупой болью у основания шеи, лихорадкой и рецидивирующей коронарной болезнью в анамнезе. В прошлом он перенес две ангиопластики, множественное стентирование, тройное аортокоронарное шунтирование. У больного также было болезненное увеличение щитовидной железы с двусторонней множественной лимфаденопатией и тиреотоксикозом. Гистологическое исследование биоптата щитовидной железы выявило интерстициальные неказеифицирующие гранулёмы, типичные для саркоидоза щитовидной железы. Обнаружение гранулём в щитовидной железе позволило интерпретировать клинические проявления как саркоидоз. Больному была назначена стероидная терапия и через год лечения он полностью выздоровел, без возобновления симптомов со стороны сердца и лёгких (Gentilucci U.V. et al., 2004).

Гипопаратиреоидизм. Французские интернисты наблюдали 52-летнюю женщину с гиперпаратиреоидизмом и саркоидозом. Гипопаратиреоидизм развился через 8 лет после возникновения саркоидоза. Никаких элементов, указывавших на аутоиммуное поражение паращитовидной железы не было. Результаты патологических и иммунологических исследований не были информативными. Авторы предположили саркоидозную природу поражения паращитовидной железы. У больной также имело место витилиго (Brinkane A. et al., 2001).

Результаты собственных исследований. Среди 155 больных с гистологически верифицированным саркоидозом изолированный паралич лицевого нерва встретился у 3 (1,9%) больных, периферическая нейропатия была отмечена у 8 (5,2%), параличи и парезы у 1 (0,6%), в 2 случаях (1,3%) были диагностированы расстройства мозгового кровообращения. В Татарстане был зафиксирован 1 случай развития саркоидоза головного мозга у девочки-подростка, который проявился серьёзной неврологической симптоматикой, ввиду расположения одного из четырех МРТ-позитивных фокусов в стволовой части. Интенсивная высокодозная терапия системным ГКС привела к стойкой ремиссии.

Среди наблюдавшихся на кафедре 335 больных саркоидозом равномерное увеличение щитовидной железы имело место в 10,1% случаев, узловые изменения — в 6,3%, асимметричное увеличение — в 1,2% и в 1,2% больные перенесли операции на щитовидной железе. Среди гистологически доказанных случаев у 155 больных частота этих изменения составляла 8,4%, 3,9%, 1,9% и 2,6%, соответственно. У одной пациентки была произведена резекция щитовидной железы по поводу предполагавшейся аденомы, однако морфологически это были эпителиоидные гранулемы без некроза.